Расставшись с несостоявшейся «батарейкой», так решительно и однозначно давшей ему отпор, Патрик, как ни странно, не слишком-то и огорчился или разозлился. Разумеется – проигрывать в той битве было неприятно, но как знать – не превратится ли потом этот проигрыш в победу? Ведь в случае чего, вместо «батарейки» Фалькон мог получить помощь или, даже, дружбу. А уж то, что дружить с пройдохами и ловкачами, коими, наверняка, являлись и Иверс и Сорбо, было выгодно – это Художник понимал превосходно. С такими мыслями Фалькон поднялся в свой номер. И выскочил оттуда уже минут через пятнадцать. Причиной этого стало сообщение  от эмиссаров.
Летиция Дювалье. – Это имя билось в голове Патрика, словно искра надежды. Именно так звали новую кандидатуру, предложенную в качестве «батарейки». Женщина. Француженка. На этом пункте Патрик чуть поморщился – он не очень любил работать со слабым полом. Слишком много эмоций, «выливающихся» на окружающих, слишком много экспрессии, непредсказуемости и непонятных по логике действий. Впрочем, на данный момент привередничать не приходилось. Сейчас действовал принцип: «Бери, что дают». Поймав такси, Патрик  назвал адрес, где предположительно можно было встретить французскую мадемуазель.
- Дальше проезд  запрещен, синьор. – Через некоторое время водитель притормозил светло-серый "Фиат" неподалеку от площади, по которой сновали или медленно прогуливались люди – кто спешил по делам, кто предавался отдохновению. Впрочем, посетителей было не так уж и много.
Патрик молча кивнул, отсчитал несколько мелких купюр, вложил их в руку шофера. Затем подхватил свой неизменный кейс и почти выпрыгнул наружу.
Возможно, именно благодаря немногочисленности народа, Фалькон  смог лицезреть сцену. Главной героиней которой была его предполагаемая «жертва». Какое-то время Художник просто наблюдал, находясь вне пределов видимости дамы, чтобы составить хотя бы первоначально ее психологический портрет. То, что она не кинулась на рассеянного типа с криками и проклятиями, не стала устраивать слезливой драмы по поводу случившегося, уже говорило в пользу этой самой Литиции. Теперь следовало переходить к следующему этапу проверки – знакомству. Как и что он будет делать, Патрик еще не знал. Он предпочитал импровизировать.
- Приношу свои глубочайшие извинения, синьорина, что прерываю Ваши размышления и, возможно, вторгаюсь в Ваше одиночество, - он нарочно говорил сейчас не на чистом итальянском, а с легким французским акцентом. А фразы строил несколько тяжеловесно, чтобы далее, возможно, перейти к более легкой речи или продолжить именно в таком стиле – все зависело от дальнейшего поведения женщины, от ее восприятия речи молодого человека. – Но я видел, как  человек, что толкнул Вас, после того, как помог собрать вещи, сунул что-то к себе в карман. Было бы крайне неприятно, если он обокрал такую очаровательную синьорину.
Все это Патрик проговорил хотя и учтиво, но без малейшего намека на улыбку – пусть даже вежливую.

- А с виду такой любезный синьор. Нет, право слово, Вы, вероятно, все не так поняли. Не мог такой обходительный синьор поступить против уголовного кодекса собственной страны. Сожалею, любезный соотечественник, но Вы, видимо, ошибаетесь. Вы ведь из Франции, правда? Большое спасибо за Вашу бдительность, но я доверяю Риму и его гражданам. Кстати, меня зовут Летиция.
Вот теперь по губам Патрика пробежала легкая улыбка, точнее – ее тень.  Художник склонил голову в намеке на вежливый поклон. Однако одновременно изучал женщину из-под прикрытых век цепким взглядом художника. Эти творческие личности в чем-то похожи на полицейских в том смысле, что умеют схватить и удержать в памяти мельчайшие детали.
Интересная девушка. Весьма. Хорошая спортивная форма – то ли занимается на тренажерах, то ли спортсмена. Скорее второе – загар после солярия вряд ли был бы такого качества и не казался бы столь естественным.  А поведение не вяжется с внешним видом. Старается казаться проще и наивней, чем является на самом деле? Зачем?
В памяти Художника всплыли ситуации, когда, либо он «переходил дорогу» криминальным структурам или полиции, либо наоборот – ему «садились на хвост». Впрочем, после лицевой операции он не сталкивался ни с теми, ни с другими, по крайней мере, в открытую.
Он взял протянутую руку и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. Уж чему-чему, а этикету Патрика Фалькона  в детстве научили.
-Я рад встретить в этом городе соотечественницу. – Легко перешел на французский. И чуть упростил манеру общения, но не опускаясь до простонародного говора и банальной грубости. - Меня зовут Патрик. – Как всегда – ударение на втором слоге.  – Я очень надеюсь, что я ошибся, и тот тип не обидел Вас. Хотя, я бы проверил на всякий случай – все ли на месте. Я так понимаю – мадмуазель, Вы только что прибыли в Рим? Возможно, я могу, чем-либо помочь Вам?Сейчас все зависело от того – согласится ли она или нет. Если да, то общение можно продолжить. А вот если нет… Тогда придется  на ходу придумывать повод для дальнейшего пребывания рядом с ней. Патрик мысленно улыбнулся началу новой игры.

От Фалькона не ускользнула улыбка девушки, как-то не очень вяжущаяся с отказом проверить вещи. Впрочем, отказ-то как раз был вполне логичен. Не перетряхивать же все вещи посреди улицы. Лучше это сделать где-то в помещении, а самое мудрое – в номере гостиницы или отеля.
Отель Rome Cavalieri … Черт. Случайность, или…? Ох, чересчур странное совпадение для случайности. Патрик ощутил, как внутри все напряглось. От предчувствия настоящей Большой Игры. Азарт впрыскивал в кровь приличную порцию адреналина и заставлял сердце биться чуть быстрей. Со стороны же могло показаться, что молодой человек обрадован и взволнован встречей с очаровательной девушкой. Но на самом деле Фалькон пытался продумать – сказать ли, что и сам остановился в этом отеле, или не стоило? Но тогда придется постоянно прятаться, стараясь не столкнуться. А это не совсем реально. С другой стороны – если это оказывалась представительница криминала или полиции, то он добровольно указывал на свое местожительство. Впрочем, он ведь в любой момент мог переселиться. К тому же – так он будет знать – где остановилась потенциальная «батарейка». Итак, решено.
-  Мадмуазель, возможно, это покажется странным и, даже, подозрительным, но я и сам остановился в этом отеле. Должен сказать – обслуживание там на высоте, да и номера отличные. Вы не пожалеете, если остановитесь в нем. Я могу проводить Вас до места, а потом… - Он сделал легкомысленный жест рукой. – Я свободный художник, мадмуазель Летиция. Набираюсь здесь новых ощущений и впечатлений. И, хотя у меня есть некоторые дела, но, думаю, они подождут, если такая очаровательная девушка просит о помощи. А если Вас заинтересует прогулка в катакомбы, где сейчас идут раскопки старинных фресок, то будет совсем замечательно. А Рим я знаю довольно основательно для того, чтобы не заблудиться.
И снова – никакой приторной и чрезмерной любезности, чтобы не отпугнуть. Только вежливость и тактичность. Словно охотник, подкрадывающийся к добыче – вот какое чувство владело сейчас Художником. Признаться, чувство для него новое. Раньше все проходило гораздо проще, обыденнее и… скучнее.

Льстит… Ну явно же льстит. Только встретила человека и уже он «лучше всех»? Зачем, интересно? Пытается втереться в доверие? Или… Или просто пытается «подцепить молоденького мальчика»? А что – и это вполне вероятно. – Патрик никогда не забывал – как выглядит.  – Хотя в таком случае нашла бы себе кого-нибудь посимпатичнее «супового набора» в моем лице. – Весьма самокритично. Одновременно он продолжал наблюдать за девушкой и отвечать на ее вопросы. Хотя делать три дела сразу было несколько сложно и непривычно.
-Лета? Ой, нет. Знаете, при этом слове мне вспоминается древнегреческий миф о реке забвения. Ту, через которую Харон перевозил умершие души. Не хочу, чтобы  такой мрак ассоциировался с Вами.
Хммм… Покраснела? Снова играет или просто приятен комплимент? И такая заинтересованность в профессии. А что если… Черт, а может и правда как-нибудь предложить ей попозировать? Отличный прообраз амазонки или  богини Афины-Паллады.Новый оценивающий взгляд – профессиональный  и цепкий, ухватывающий каждую мелочь в чертах лица.  Но замаскированный под  чуть опущенными ресницами.
- В основном я работаю в жанре мистического реализма. Пишу портреты, изредка – пейзажи. Иногда помогаю реставрировать какие-то картины. Вот сейчас. К примеру, меня пригласили в римские катакомбы для реставрации найденных фресок. Поэтому я и пригласил Вас туда. А не для того, чтобы заманить и… - Он не стал продолжать, но улыбнулся. В этот раз улыбка вышла совершенно искренней и открытой. Поскольку даже подумать о физическом контакте с женщиной Патрик просто не мог. Не мог представить себе – как это. Ко всему прочему – подобная откровенность  могла пойти только на пользу.
Раздавшийся звонок так же заинтересовал Художника. И прибавило еще одно очко в пользу собеседницы Фалькона.
Ого. А эта мадмуазель еще более серьезна, чем  пытается казаться, раз знает такие вещи.   
Он вежливо кивнул и отошел на пару шагов, давая понять, что не намерен подслушивать разговор. К тому же, одной части диалога – слов собеседника девушки – он вообще не мог слышать, а речь самой Летиции заглушал шум фонтана.  Патрик разумно предположил, что все равно толку в подобном подслушивании не было бы, поскольку не станет же  дамочка – если она и вправду подослана «по его душу» распинаться по этому поводу настолько открыто.
Фалькон протянул руку, ловя в ладонь водяные брызги. Ему нравилось смотреть – как они,  словно грани крохотных алмазов, преломляясь в лучах солнца, сверкают и играют разными цветами.  Затем встряхну руку, достал из кармана платок и вытер ладонь.
Летиция к тому времени завершила разговор и уже снова обратилась к «невольному» попутчику. Патрик приблизился, чтобы не заставлять ее повышать голос и самому все четко слышать. И чуть не вздрогнул, буквально заставив себя в последний момент успокоиться, когда услышал из уст очаровательной француженки свои же собственные мысли о побеге из номера. Но только лишь снова улыбнулся, хотя брови слегка сошлись на переносице, словно в задумчивости.
- Вы ошибаетесь, мадмуазель. Как я уже сказал – у меня бывает и начальство и коллеги. Натурщиков-людей ведь тоже в какой-то степени можно назвать коллегами. Мы вместе творим картину.  Вы позволите? – Он поменял тему непринужденно, коснувшись пальцами ручки чемодана девушки. – Предпочтете прогуляться до отеля пешком или вызвать такси? Вам уже забронирован номер? Если нет, то разумнее проехаться до места и самой все организовать. А то отправить вещи Вы отправите, а потом будете искать их по всему отелю.

То, что девушка не стала капризничать и упрямиться, настойчиво добиваясь того, чтобы он называл ее именно так, как она просила, то, что она не запаниковала после предложения посетить катакомбы, то, что она внимательно слушала объяснения Патрика насчет работы художника – все это добавляло ей плюсов.
Не слишком ли много? – Мелькнуло в голове Гения. – Это получается прямо идеал какой-то. Французский вариант идеальной немецкой женщины: «Дети, церковь, кухня»? И тут – любопытство не чрезмерное, спокойствие не наигранное… по крайней мере – не на первый взгляд. Или это все же уже у меня паранойя? Странно – откуда? Практически на пустом месте. Эмиссары ведь должны были ее проверить. Про мои проблемы с криминальными структурами и полицией знают, подставлять не станут.
-Ехать тут недалеко. – В то же время, как в голове отрабатывались варианты «слежка или случайность», Патрик подхватил чемодан девушки и,  неторопясь, чтобы не быть впереди спутницы, направился в сторону отеля. – Пешком, конечно, подольше. Но Вы правы – день сегодня превосходный, так что стоит начать осмотр Рима именно с его улиц. А, продвигаясь  пешком,  Вы увидите гораздо больше, чем из окна такси.  Мадмуазель, не сочтите меня невежливым любопытным типом, но… Вы сказали, что сейчас в отпуске. И вдруг – работа. Чем же Вы таким занимаетесь, если кто-то имеет нахальство тревожить Ваш отдых?
Нести в одной руке чемодан, а в другой – кейс, было не очень удобно. Тем более, что при таком раскладе Патрик не мог взять девушку под руку, как того требовал этикет. Но молодой человек почти постоянно поворачивал голову, поглядывая на свою спутницу. Разумеется, честного ответа на свой вопрос он получить не надеялся. Но мог бы по выражению лица хотя бы понять – соврет она или нет.
Переходя дорогу, Фалькон старался идти как можно более аккуратно. Будь он один – спокойно бы перебежал асфальтовую «реку», но теперь… Нет, не то, что он начал как-то чрезмерно заботиться о девушке. Просто, помня свой провал с Иверсом, пытался теперь произвести хорошее впечатление. Кто знает – не сглупи он с тем скрипачом – может не было бы встречи с этой француженкой, которой он показался соотечественником, и он сам не гадал бы сейчас – кто  она – и не трепал бы себе нервы.
«Вылетевшей» на проезжую часть из-за какого-то поворота стальной «Ауди» наверняка управлял русский – только они гоняют по любой дороге так, словно это гоночная трасса и они на ней – единственные. Визг тормозов резанул по ушам, и тут же раздалась трель полицейского свистка. Патрик успел сделать шаг назад в последний момент, но рука дернулась, и кейс полетел прямо под колеса автомобиля. Фалькон чуть толкнул девушку плечом, загораживая дорогу, не позволяя сделать, возможно, смертельный шаг. И разразился такой бранью на итальянском, что подбежавший к месту происшествия полицейский подумал – а не выписать ли этому худому парню штраф за сквернословие.

Машина пронеслась мимо, не остановившись даже на свист полицейского. Тот на бегу вытащил из-за пояса рацию, что-то очень быстро проговорил. То ли просто сообщал о происшедшем, то ли успел запомнить номер и передавал на другие посты описание нарушителя. Затем остановился возле Патрика.
-Синьор, Вы не пострадали?
Фалькон бросил на блюстителя порядка гневный взгляд. Вот теперь он и вправду был очень зол и еле сдерживался. В погибшем кейсе было все – и деньги и наброски рисунков и коммуникатор со всеми данными, и ключи от номера отеля…. Все это теперь перемешалось пластиково-бумажно-металлическую кашу, раскиданную по асфальту. Данные из коммуникатора  хранились и в ноутбуке в номере отеля, так что пропажа данных не была катастрофичной. А вот рисунки и, что самое обидное, ключ от номера отеля – все это, увы, восстановлению не подлежало. Но ничего ответить он не успел. Так как позади послышался шум падающего тела. Фалькон снова чертыхнулся.
Вот только обморока впечатлительной дамочки мне сейчас для полного счастья не хватало.  А сначала показалась вполне нормальной. Черт, неужели снова ошибся? Ну и что теперь делать? Для роли благородного рыцаря, спасающего прекрасную принцессу, я как-то не готовился.
Поставив чемодан спутницы на бровку тротуара, Патрик подошел к лежащей в обмороке Летиции, опустился рядом с ней на корточки. Коснулся шеи, щупая пульс.  Осторожно просунул одну голову под затылок. Убедившись, что череп не треснул, но на затылке набухает большая шишка, нахмурился.
Этак ей и до сотрясения мозга недалеко. Будет потом полоумной… Или с отшибленной памятью.  И за что я так наказан богами? Фалькон подавил раздраженное рычание, вырывающееся из груди. Обернулся к полицейскому.
-Синьор, будьте любезны – вызовите скорую. – Голос глухой от сдерживаемого гнева.
-Я уже вызвал скорую помощь, синьор. И дал указание коллегам задержать нарушителя. – Невысокий пузан в  форме важно кивнул.

Отредактировано Патрик Фалькон (2010-11-08 00:04:00)

Патрик снова обернулся к спутнице, услышав негромкий стон и заметив движение. Облегченно вздохнул про себя.
Хвала всем богам, хотя бы в сознание пришла. Реакция на происшедшее… адекватна. Ого, даже помнит, что нужно в отель. Это не может не радовать. Хммм.. А от наказания преступника отказалась. Странно. Не хочет иметь дел с полицией? Ладно, это мы выясним.
-Мадмуазель Лелиция, как Вы себя чувствуете? – Голос чуть обеспокоен. Патрик пожалел, что не умеет актерничать и менять маски достаточно  ловко – сейчас бы стоило добавить беспокойства и во взгляд. Но… Что есть, то есть. Молодой человек осторожно придержал спутницу за плечи, слегка удерживая от излишне резких движений.  Сумрачно зыркнул на топчущегося рядом полицейского.
- Не беспокойтесь, синьора, этого мерзавца, который посмел так лихачить и покалечить Вас, скоро найдут. Разумеется, кроме штрафа он будет обязан выписать и компенсацию Вам и синьору за моральный и материальный ущерб. –Полицейский явно растолковал слова девушки в другом смысле. – И скорая скоро подъедет, Вас осмотрят.
-Синьорина… - Фалькон нарочно сделал ударение на этом слове, будто желая показать пузатому в форме, что тот мог и нанести оскорбление юной девушке, назвав ее, как уже зрелую, замужнюю женщину. – Синьорина имела ввиду, что она очень торопится и не желает связываться ни с полицией ни с врачами. Вы же видите – все в полном порядке. Ничья помощь не требуется.
Затем Художник обернулся к спутнице. Все так же осторожно поддерживая за плечи, помог встать. Он не ощущал при прикосновении к девушке никаких волнений, возбуждения и сексуально желания. Хотя еще только при знакомстве  не мог не отметить, что, по всей видимости, она вполне симпатична.
-Кажется, мадмуазель, с попаданием в отель у нас с Вами возникли небольшие трудности. Впрочем, не извольте беспокоиться, я все улажу. Только вот теперь, наверное, все же придется ловить такси. Передвигаться в таком виде по городу я бы не рискнул. Да и у Вас может закружиться голова.
Интересно, согласится на такси или нет? Хорошо еще у меня в карманах завалялась всякая мелочь, расплатиться будет чем. 
О том, чтобы просить или требовать с девушки компенсацию за разбитый кейс, Художник  и не подумал. Пока что. Все проблемы следует решать по мере их поступления. Сейчас проблемой была транспортировка потенциальной «батарейки» в более спокойное место, чем проезжая часть.